И я вспомнила тот ужас, который только усилился у меня в 90-е гг. Когда я ходила в школу морозными беспощадными днями, этот тихий ужас не отпускал меня - я узнавала природу людей на своей окраине и пыталась найти путь, по которому можно было бы проскочить в жизни хоть к какому-то свету - между сциллой лжи и харибдой насилия.
Я поступила учиться на художника в поисках внутренней Монголии - мастерская художника и библиотека виделись мне местами, где есть аквариумы свободы. Свободы совести прежде всего, свободы от чувства неизбывной вины за всё, что ты сделал и не сделал, за то, что ты просто родился.
Мне надо было понять - есть ли в мире хоть капля такой правды, от которой не тянет блевать.
И тут случились 90-е гг. И я увидела, что те люди, от которых меня тянуло блевать, стали на глазах превращаться в главных. Они и раньше были в главных, но они были какими-то секратарями ВЛКСМ или ворами (в СССР все были ворами - кто выносил с работы нужное, а кто покупал это вынесенное). В 90-е гг вынос с работы и продажу узаконили. Я знала богатеющего человека, который продавал телевизоры, которые рабочие завода за недорого ночью перегружали ему с завода, он сам это всем рассказывал, все это знали, и никто - ни один человек не сказал ему: "Ты - вор". Я знала парней, которые то же самое делали с водкой. Я знала, как комсомольцы и администрация заводов превращали в бабло то, что только что принадлежало всем.
Я видела, что знания, талант, опыт, труд превратились в пыль. А цену приобрело воровство. За воровство стали уважать. И те, кто поднялся на воровстве стали покупать тела: женщин, мужчин, детей. Избыток денег и пустота души заставляла богатеев перейти к покупке тел от покупки предметов. Это логично. Ведь душу-то купить нельзя, купить можно только тело. Душу можно только продать. Купить ее невозможно. При продаже душа исчезает, превращается в ничто. Остается только пустое тело. Причем душа пропадает дважды - и у того, кто продает душу, и у того, кто ее пытается купить вместе с телом.
Я видела, как вся страна погрузилась в эйфорию. Говорили, что это свобода. Но я с детства знала, что свобода - это другое. Свобода - это право поступить правильно и не быть наказанным за это Свобода - это когда ты сильнее, потому что ты прав. Свобода - это не беспредел и пьяный угар. Свобода - это возможность продать то, что ты хорошо сделал и потом купить товары другого человека - поездку, предметы, искусство. Это пытались сделать некоторые, кто поверил в свободу. Но свободы не было. Была эйфория.
И в этой эйфории мое внутреннее сиротство стало еще сильнее. Кидалово - когда тебе не платят за работу - стало нормой жизни. Хотя я видела, как некоторым людям - они умели защищать свою свободу - удавалось как-то отстоять свое право делать хорошее и продавать это. Но это были единицы, больше было тех, кто верил (в эйфории), что это возможно. Но пришли 2000-е и стало понятно - возможно в очень ограниченных пределах.
Я не верю в концепцию, что сначала можно побыть вором, а потом стать честным производителем. Так не бывает. Честные люди придумали предоплату, чтобы защитить свободу. И это прекрасно. Потому что без предоплаты тебя точно кинут.
Эйфория - это вредный воздух. Вечером веселье - утром похмелье. Так многие потеряли жилье, работу, смысл жизни. А другие приобретали активы и тела. Кто-то успел немного глотнуть ветра, рвануть к свободе - но это были скорее издержки, чем цель и результат того, что назвали громко Перестройка. А настоящая цель была та, которая сейчас стала видна всем - активы перешли в нужные руки. А вам пора выпить аспирину, господа.
Многие пишут, что в 90-е гг была свобода, а потом пришел переемник и свобода стала уменьшаться. Но я не заметила этого. Все осталось так же - это те же люди. Просто тогда они собирали себе во владение реальность и посыпали воздух маной эйфории. Наркотики, свобода, лидер и другие похожие слова сыпались из всех динамиков и телевизоров, но реально свобода небольшой рекой текла через границу. То, что большевики считали излишеством - обезболивающие, качественные инструменты, лекарства, тампаксы, гитары, клавиши, машины, обувь... - хорошие товары для людей. Но их придумали не здесь. Их придумали те, кого в моем детстве называли врагами.
Наверное, "капиталист удавит маму за прибыль" (кто не учился в школе - это вольная цитата из основоположников марсксизма-ленинизма). Скорее всего. Но комсомольцы оказались еще более решительными в этом умении. Не было никакой свободы. Была эйфория вечеринки. "Мы хотим танцевать" - Цой - гений. Он все сказал одной фразой.
Но танцы - это не свобода. Это эйфория.
из ФБ Александра Алыч Сашнева
вот поэтому-то Китай и не со свободы (точнее, вседозволенности) начал, а с экономики и в конечном - с увеличения национального и личного богатства с помощью работы. Они учатся на наших ошибках...на самом деле там внимательно следили за нашей Недоперестройкой. По итогу, там вышло несколько научных трудов с подробным разбором плюсов и минусов. И только потом они начали свою перестройку. Куда она их завела - известно. Крупнейшая экономика мира...
Нельзя давать внешнюю свободу тем, у кого нет внутренней. Той, которая сопряжена с ответственностью. «Раб не хочет свободы, раб хочет своих рабов».
Да, в 90 многих обманули. Фермеров, которые думали, что можно честным трудом на земле прожить нормально, организаторов частных школ, людей, которые, как когда-то при НЭПе поверили, что они нужны людям и стране. Фермеров жгли, школы поессовпли, мелких предпринимателей душили налогами и всякими правилами и условиями. А теперь "ряска окончательно сомкнулась".
У меня ощущение свободы есть всегда и везде. Но это моя внутренняя свобода. А пост о свободе как об общественной категории. Артист всегда свободен.