АННА
Черные будни,
Ка...
Красные стены,
Каре...
Закрытые двери,
Карени...
Душа нараспашку
- на!
И стрелочник
- литерному
- отмашку!
* * *
Тебя нет,
И это печально.
Тебя нет
Во всей Вселенной,
И это - хорошо,
Иначе что мне делать
Было бы с тобой.
Я ведь не знаю,
Что мне делать с тобой,
Если бы ты был.
** *
Бывает желание лечь
На снег и смотреть
В небо, и истечь
Туда, как струя дыма,
Оставив шкурки шубки и сапог,
Истаять телом до звенящей
В душе и вдалеке одновременно
Пронзительности существования
Всего сущего.
** *
«Мы когда-то были близки,
Но время спутало карты».
И горечь утраты,
И радость любви
Перемешались мастью.
И сладость утраты
Легла сверху - закрыла
Горечь любви,
И нету пиковых уже
Королей в измятой
Колоде судьбы.
Последней шестеркой
Не бьются тузы,
А просто бухают вместе.
И наши валеты
Уже не пажи,
И светлые дамы
Надменны и злы.
А черные дамы
Под краской седы.
Хлебнули на пике
Развала страны
Сулимых раскладом
Беды и сумы.
КАК? Я? ЖИВУ?
Ты хочешь все понять, Как я живу?
Я не живу - я тихо умираю,
Но только чуть помедленней,
Чем раньше.
Ты сохраняешь мое тело,
Остатки духа помогаешь сохранить.
Но помни, реставратор - первый,
Кто выясняет - подлинник погиб,
Когда снимает груды наслоений.
Так моя жизнь растает без сомнений,
Когда разрушится последний миф.
** *
Давай создадим театр,
Я напишу пьесу,
Ты, став режиссером,
Будешь спать с актрисами,
Я - водку, наверное, пить
С талантами из актеров.
Давай создадим театр:
Маленький, скоро.
Я - тысячелика,
Ты - ростом с гору.
Со всеми актрисами
Буду в ссоре,
А ты, на меня злясь,
Уволишь актера,
Конечно, за пьянство,
Единственного талантливого.
Так сложно быть драматургом
И драмой одновременно,
Но не отчаивайся, театр
Мы создадим непременно.
Ведь будут у нас вместе
Златые дни перемирий,
Их называют премьерой
Во всем театральном мире.
А для семейной идиллии
Сделаем дома пельмени:
Крути мясорубку,
Я раскатаю тесто,
Единственный вид творчества,
Доступный сейчас вместе.
* * *
Я взрослею.
Умнею.
Дичаю.
Страннею.
Перестаю быть бездной
Неизвестной.
Становлюсь относительно
Известной бездной.
Но недоверчивой к исследователям,
Уже не ручной и ласковой
Детскою сказкой,
Не прямолинейною сагой,
Не мерноударной былиной.
Я становлюсь загадочным,
В чем-то потерянным миром:
Планетой «blood»,
Где неживые живут;
Живые туда попадают редко -
Она ничьим мирам не соседка.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О СУЩНОСТИ БРАКА
Ты меня не напрасно ревнуешь:
У меня есть любовник - НЕБО.
Всеобъемлющий и безмерный,
Он меня уведет навсегда,
И я стану через года
Его полностью неотъемлемой частью.
Только брак этот называется СМЕРТЬЮ.
Так и каждая свадьба отчасти -
Это смерть предыдущей жизни,
Изменение всей свободы,
Иногда и утрата отдельного смысла.
И явление нового существа
Под названием странным
Семья - «7Я».
Были взяты 2 ингредиента –
Индивиды, ты и я,
А на выходе с алхимического алтаря -
7 уже ипостасей:
3 с половиной меня,
3 с половиной тебя?
А может, меня 2 (до и после),
А тебя 5 разных особей,
И каждая по-разному
Относится к разной мне.
Любовник мой НЕБО
Меня понимает тысячью звезд,
Ласкает сотней разных ветров,
Говорит облаками, дождями, снегами,
Улыбаясь рассветами и закатами,
И принять меня всю готов.
* * *
Я очень красивая женщина –
Этого уже никто не изменит.
Я очень красивая женщина
Для того, кто любит и ценит.
Я нежная и живая,
И это уже не странно мне,
Как то, что такая странная
Нашла своего странника.
Как-то нашла я тебя
Как-то... Будто морскую звезду
В небе сиять заставила,
Будто вино превратить в кровь
Сумела,
А хлеб общий в сплошную любовь
Сумела,
Будто сама спела
Арию Каварадосси.
Танцы серебряных журавлей.
До судорог всё сведено
И чаша пролилась,
Не пригубив.
Не погубив.
Не полюбив.
Любовь исполнилась.
До дна.
Жизнь начинает наполняться снова
И танцы под луной основа,
А нити букв космический челнок,
Полётом рук моих отпущенный
В пространство, соединять всех
Дилетантов, однажды
Меченых судьбой.
Ты привыкла к образу в душе.
За много лет он испарился.
И вот новый образ – свято место пусто не бывает.
Пусть говорит – слушай, внимательно слушай.
Не отвечай – он тебя не услышит, привыкай – он не ответит, когда будет жить лишь в твоей душе и памяти. Чем больше ты узнаешь и запомнишь, тем полноценнее будет хранимый образ.
Серебряным журавлем танцуешь,
Окаймлённый искрами снега.
…Эти сложные движения восточных боевых искусств, плавные и стремительные…
Вечно называют такими длинными-предлинными словами, сложными-многосложными, как венгерский город Секешфекешвар.
Ты балансируешь на одной ноге и расплескиваешь, и заплетаешь пряди воздуха.
Я …
Я счастлива – журавлиный танец исполняется «росомахой» и для кого.
Точнее, ради кого.( Радостно почему/кому. Дательный. Дано и отдано.)
Не было меня - зрителя, созерцателя – не было бы вдохновения.
Спасибо, я ценю этот танец. Он прекрасен. Самое прекрасное за этот вечер.
Он, как нежное утро безумного дня. Безумно небрежны, необузданно уверенны
и экстремально юны. И всё?
И всё, и никакой любви.
Эпатаж и ярость, и робкая надежда, так и не рискнувшая проклюнуться сквозь чашелистик цинизма. Только ласковые стихи о другой женщине. Читаешь мне – совсем другой женщине.
Впрочем, может народ прав – «все бабы одинаковы», тогда, может быть, и обо мне напишешь… (Неласковая и злая взлаивает родная. А добрая, так чужая).
…Несешься и увлекаешь, как Ниагара. Будь мир нереален: Ниагара на третьем этаже хрущёвки, да смыло бы всех соседей (что мешают жить) к чёртовой матери.
Ты знаешь, хорошо, что ты не заперт, как в доме без хозяев двери.
Ты знаешь, почему ты не заперт? Ты – зАмок! Пугающего масштаба. Тебе надо – орлиную стать и герцогскую карету – иным делать нечего.
Я – королева без королевства, ты угадал.
Но в заброшенных замках всегда уйма нечисти. А у меня - ни святой воды, ни креста, ни свинца с серебром. Только теплая слеза и протянутая ладонь.