спокойно абстрагироваться от ощущений, забыть о них и не реагировать. Хуже того, физиология влекла за собой эмоции, и желания плоти будили желания разума. Хотелось вновь увидеть, услышать, потому что это значило -- коснуться.
Время, девочка, это часть мира. И точно так же, как остальные части мира, оно предстаёт перед нами таким, каким мы желаем его видеть. Может стремительно мчаться, может замирать, может пропадать целыми тысячелетиями, проходя мимо. Иногда очень хочется его подогнать, а довериться его размеренному течению бывает невообразимо трудно, но... главное помнить, что у нас его ровно столько, сколько мы сами захотим. У короткоживущих людей -- в метафизическом смысле, а у нас, Поэтов, в самом что ни есть прямом. Для них спешка оправдана: им за мгновения приходится делать то, на что мы можем позволить себе отвести пару-тройку лет или даже веков. А для нас... одно дело, когда вопрос касается жизни и смерти, когда к тебе летит пуля или вот-вот рухнет дом. Но когда приходит момент выбирать свою судьбу, поспешность обычно приводит к краху.
Юность очень любит громкие слова и короткие однозначные ответы. Только на некоторые вопросы ответов не существует вовсе. Просто потому, что, если бы они были, жизнь не имела бы смысла. Например, такой на первый взгляд простой вопрос - "кто виноват?". Кажется, всё просто: ткни пальцем в того, кто отдавал приказы, и попадёшь верно. Но что в это время делали остальные? Почему они ничего не пытались изменить? В том, что касается каждого, виноват каждый. Тот, кто остался в стороне и наблюдал. Тот, кто послушался приказа. Тот, кто его отдавал. Тот, кто вынудил или поспособствовал появлению этого приказа. Однозначного ответа нет, как нет однозначной, единой для всех истины, абсолютной свободы, незапятнанной чести и совершенства. Нет только чёрного и только белого, есть полутона и переходы, есть равновесие и стремление к нему. Но если ты хочешь, чтобы я сказал прямо, я скажу: не спеши, принимая решение за себя и за него,
Мы обязательно поговорим, что-нибудь решим, до чего-нибудь договоримся, но -- утром, хорошо? Ночные разговоры и ночные мысли приходят из-за Грани и часто ведут за неё же. А я... может быть, глупо цепляться за пустоту, но туда я всё равно не хочу. Даже если она зовёт очень настойчиво.
Его слова будто эхом отдавались у меня в груди. Что-то упрямое там внутри, все эти годы отчаянно цеплявшееся за жизнь даже тогда, когда та была мне не нужна и даже противна, радостно откликнулось на эти слова, чувствуя в них отражение себя и неожиданную поддержку. Может быть, душа?
И вновь он понял всё даже прежде, чем я призналась в этом самой себе, и без слов подхватил меня на руки. Осталось только уцепиться за его плечи, прижаться лбом к виску и зажмуриться, наслаждаясь теплом и мгновением покоя. Мне действительно нужна была передышка. До утра -- хорошо, пусть до утра, но я просто не могла больше думать и колебаться между долгом, принципами, памятью и желаниям. Хотелось довериться течению и позволить ему нести меня куда угодно. И если там, впереди, обрыв с водопадом... да и боги бы с ним, в самом деле! Но сил барахтаться и плыть дальше у меня просто не было.
Гордость, она иррациональна и зачастую глупа. Но когда кроме неё не остаётся ничего, сложно расстаться и с ней тоже.
Между милостыней и милостью огромная разница. Хотя, если разобраться, похожи не только слова, но и сам процесс,
Единственное, что у меня на самом деле получается хорошо, это совершать ошибки.
Желание флиртовать с ним и вот так легонько подначивать мало укладывалось в принятое решение расслабиться и плыть по течению, полностью сняв с себя груз ответственности. Мы на какое-то мгновение поменялись ролями: он дёргался и метался, а я -- тянула туда, куда звали сиюминутные желания. Но почему-то именно это окончательно меня успокоило.
Всё-таки, это удивительно приятно: суметь отбросить всю шелуху ненужных мыслей и сосредоточиться на текущем мгновении.
Гордость, она иррациональна и зачастую глупа. Но когда кроме неё не остаётся ничего, сложно расстаться и с ней тоже.
Между милостыней и милостью огромная разница. Хотя, если разобраться, похожи не только слова, но и сам процесс,
Единственное, что у меня на самом деле получается хорошо, это совершать ошибки.
Желание флиртовать с ним и вот так легонько подначивать мало укладывалось в принятое решение расслабиться и плыть по течению, полностью сняв с себя груз ответственности. Мы на какое-то мгновение поменялись ролями: он дёргался и метался, а я -- тянула туда, куда звали сиюминутные желания. Но почему-то именно это окончательно меня успокоило.
Всё-таки, это удивительно приятно: суметь отбросить всю шелуху ненужных мыслей и сосредоточиться на текущем мгновении.
