Как мы все знаем, у человека есть мозг, не у каждого, конечно, попадаются и экземпляры начисто лишенные этого полезного органа, но, в целом, человечество выделяется на фоне прочей фауны неимоверной мозговитостью. Свой огромный мозг мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся. Меж тем за все полезное приходится расплачиваться: по доле потребления энергии в нашем организме с мозгом может соперничать разве что пищеварительная система (и то, она от мозга сильно отстает). И чем больше мозг, тем больше он требует еды, и еды питательной. Если бы мы с вами до сих пор сидели как орангутанги на фруктовой диете, а белковая составляющая наших блюд ограничивалась пригоршней термитов, да, изредка, какой-нибудь небольшой подвернувшейся обезьянкой, как у шимпанзе – не видать бы нам своего большого мозга.
Наиважнейшими этапами в истории человеческих мозгов было, во-первых, более близкое знакомство наших предков с высококалорийными продуктами типа «мясо» и «жир», позволившее несколько снизить энергозатраты на работу вышеупомянутой пищеварительной системы. Не менее благотворным было освоение огня и приготовления пищи – еще сильней облегчившие жизнь желудку и кишечнику и позволившие вырабатывать еще больше энергии. Но сытые годы в истории человечества были не всегда. На протяжении практически всего голоцена (т.е. современного нам межледникового периода) размер человеческого мозга снижается, у нас с вами, как не жаль, он даже несколько меньше, чем у среднего, не блиставшего среди сородичей мощью извилин, неандертальца.
Почему так происходит? По большей части мы живем в цивилизованном обществе. От наших решений здесь и сейчас, если только мы не решим, во что бы то ни стало избавить человечество от своего генетического материала, не часто зависит, оставим ли мы потомство: наш беспредельно усложнившийся социум, скорее всего, обеспечит нам выживание и продолжение рода. Он обеспечит их даже тому, кто в дикой природе никогда не смог бы достичь зрелого возраста. Зачем нам лишние расходы на мозг, если мы вполне можем прожить без него?
Земледельцы болели, трудились в поте лица, временами голодали и становились меньше, а мозгу тоже нужно питание и много. Мозг уменьшался вместе с телом, может быть, даже чуть быстрее, чем оно. Конечно, привилегированным классам, элитам, которые появились и стали многочисленны благодаря земледелию и скотоводству, жилось неплохо, питались они более разнообразно и голодные годы могли бы перенести без потерь. Однако, как все-таки верно замечал В.И. Ульянов-Ленин, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», и не только власть предержащие могли проводить отрицательную селекцию. Проголодавшиеся и непривилегированные представители этого самого общества, когда жить им становилось совсем уж невмоготу, брали в руки каменный топор, а, в дальнейшем, и более совершенное орудие и быстро устраняли классовую несправедливость, попутно уменьшали численность сытых соплеменников. Не обязательно при этом происходило уничтожение непосредственно властной элиты – сталинские репрессии успешно перенаправили гнев народа с партийной верхушки, на "буржуазных специалистов" и "контрреволюционеров" разных мастей, но и в этом случае, как уже сказано, атака велась в первую очередь именно на "не производящих" – занятых интеллектуальной деятельностью членов общества. В общем, в таких случаях побеждало равенство. Равенство, увы, было недолговечным и не способствовало интеллектуальному, да и вообще какому бы то ни было росту. По данным, которые приводит тот же Дж. Даймонд, в конце последнего ледникового периода рост людей, обитавших на территории современных Греции и Турции, составляет 175 см для мужчин и 165 см для женщин. С освоением на этих территориях земледелия он начинает снижаться и к 4000 году до н.э. средний рост людей, обитавших в этих местах составляет приблизительно 157.5 см (для мужчин) и 152.5 см (для женщин).Там говорится: при переходе к железному веку продолжительность жизни человека растет, при этом рост среднестатистического человека уменьшается (видимо, речь идет о населении Европы, и прилегающих территориях, хотя автор прямо об этом не говорит). Казалось бы, раз имеет место увеличение продолжительности жизни, то жить становится все «лучше и веселей» как говорил очередной суровый классик марксизма-ленинизма. По крайней мере, проблем с питанием (с его разнообразием) в это время возникать уже не должно. В Европе и передней Азии, люди уже тысячелетия, как научились разводить рогатый скот, и их мясной рацион не ограничивался собачатиной. Однако при общем увеличении продолжительности жизни, при совершенствовании способов хозяйствования, увеличилась и скученность людей, приходилось жить все более тесным кругом, в окружении все тех же инфекций и паразитов. Более долгая жизнь в этот период идет рука об руку с уменьшением размеров тела из-за ухудшения здоровья– совершенствование медицины, гигиены и человеческого иммунитета сильно отстает от роста численности населения.
Наш земледельческий и цивилизованный мозг скукоживается вместе с черепной коробкой. Но уменьшается размер мозга не только у жителей «цивилизованных» стран. Люди, пребывавшие во вполне первобытном состоянии и по-прежнему добывавшие себе пропитание бумерангом и палкой-копалкой, также изрядно растратили свои извилины за последние несколько тысячелетий. Происходило это, видимо, по тем же причинам, что и у народов «цивилизованных». Во-первых, мозг – слишком дорогое удовольствие. Человечество, в том числе и охотники-собиратели, встало перед вполне насущным выбором: или мозг, или желудок.
Заражения земледельческими болезнями и отбор в сторону лучшего иммунитета, а не лучшего мозга, также сыграли роль.
Но вспомним начало железного века – все благополучно, и, однако, почему-то человек избавляется от лишнего роста и лишних мозгов. Охотники не живут в тесных бараках, но они не застрахованы от внезапных перипетий судьбы, более того почти все они пережили стрессы либо связанные с переселением на новые территории, либо с исчезновением крупной дичи и/или изменением среды обитания.
Однако даже на континенте, на котором земледельцы появились буквально в исторически обозримом прошлом и, стало быть, не должны были повлиять на размер мозга у тамошних обитателей, он все таки уменьшался, причем уменьшался более стремительно, чем у кого бы то ни было еще – у коренных жителей Австралии мозги одни из наиболее маленьких на планете[10].
К тому же Австралия стала на редкость безопасным континентом – после вымирания мегафауны вплоть до того, как человек завез сюда собаку, несколько тысячелетий назад, здесь не оставалось крупных сухопутных хищников, представлявших для него угрозу. Пусть и относительная, безопасность так же не способствовала живости ума.
Наиболее мозговитые нашими современники – кочевники-скотоводы: их питание обильней и регулярней, чем у охотников-собирателей, оно богато белками, к тому же они лишены «прелестей» цивилизованной жизни – скученности и сопутствующих ей болезней.
. В конце концов, в отличие от охотника-собирателя, кочевник-скотовод был грозной военной силой, с которой не так то легко было справиться и оседлому земледельцу. Кочевника не только трудно было изгнать с облюбованных им территорий – если ему не хватало каких-то продуктов, он сам мог, на весьма недобровольных началах, их изъять. История Евразии изобилует примерами завоеваний кочевниками оседлых народов.
Наконец, жизнь кочевника менее предсказуема и в большей степени зависит от принятия решений здесь и сейчас.
http://www.polit.ru/article/2015/01/09/ps_brain/